Предложение повесы - Страница 41

— А еще я хочу тебя.

Она устремила на него полный невинного любопытства взгляд:

— А чего именно вы хотите?

Он судорожно вздохнул.

— Хочу, чтобы ты согревала мою постель. Хочу тебя как женщину. Впрочем, не это главное. Но без этого тоже нельзя. Ты совсем еще юная, неискушенная, и прежде, чем на тебе жениться, я должен определенное время за тобой ухаживать и соблюдать предписанные правила.

— Предписанные правила?

— Да. Я могу тебя сопровождать, но не должен проявлять настойчивость. Это неприлично. Не должен говорить тебе о своих чувствах, искать с тобой тайных встреч. Целовать тебя и говорить о том, что ты мне желанна, даже намекать на это. Тебе вообще не положено ничего знать о страсти.

Услышь сейчас наш разговор миссис Пембертон и ей подобные, сочли бы его в высшей степени непристойным.

— Какая глупость! Не могу же я оставаться в полном неведении. А кроме вас, мне больше некого спросить.

Он вздохнул, по-прежнему не глядя на нее, опасаясь, что не устоит перед невинным взглядом ее голубых глаз.

— Пока мы наедине, можешь спрашивать и говорить что хочешь. Но никто не должен об этом знать.

Что же такое страсть? Флик весьма смутно представляла себе это и, естественно, была заинтригована.

Набрав побольше воздуха и глядя на дорогу, спросила:

— Если вы меня хотите, — она почувствовала, что кровь прилила к лицу, — как мужчина хочет женщину, то почему вдруг застываете, когда мы рядом? — Демон молчал, и Флик пояснила: — Как той ночью на внутреннем дворике. Мы целовались, а вы вдруг замерли. Таковы правила поведения, или это что-то другое?

Он окаменел прямо у нее на глазах. Руки напряглись так, что под тканью стал виден каждый мускул. Лицо стало будто высеченным из мрамора. Изумившись, она ткнула пальцем ему в плечо — ощущение было таким, как если бы она ткнула скалу.

— Вот так. — Она нахмурилась. — Вы уверены, что это не отвращение?

— Уверен, — с трудом выговорил Демон и с такой силой сжал вожжи, что оставалось лишь надеяться на послушание гнедых. — Поверь мне, это не отвращение. — Что же? — спросила она после паузы.

Если в ближайшее время он не уложит ее к себе в постель, она просто убьет его своими вопросами. Собрав все свои силы, он заставил себя успокоиться. Ему стоило немалых усилий усмирить своих бесов, и голос его слегка дрожал.

— Той лунной ночью, если бы я вовремя не остановился и не увел тебя в гостиную, ты стала бы жертвой моей страсти прямо там, под магнолией.

— О! — воскликнула она с любопытством.

— Я даже знал, как это сделать. Я уложил бы тебя на каменный парапет, задрал юбку, и ты не остановила бы меня.

Он осторожно посмотрел на нее. Покраснев, она пожала плечами:

— Теперь мы этого никогда не узнаем.

Демон промолчал. Она встретилась с ним взглядом и отвела глаза.

— Ладно, — сказала Флик, — про тот двор я поняла. Но почему так происходит? Почему вы сейчас застыли? И вчера тоже, когда я случайно на вас налетела. Не можете же вы все время меня хотеть.

Еще как может! Демон стиснул зубы и пустил гнедых быстрее.

— Желание — как болезнь. С каждой встречей усиливается.

— Я ведь не сломаюсь, знаете ли. И не ударюсь в истерику, и…

— Очень может быть.

Она хмыкнула:

— И все-таки я не понимаю. Если вы все равно решили на мне жениться…

Он не понял, что она имеет в виду, и посмотрел на нее. В глазах ее Демон прочел не только любопытство, но и открытый призыв. Проглотив проклятие, он снова стал смотреть на дорогу. Пока ему удается сдерживать своих бесов, но что будет, если Флик начнет их поощрять?

Нет, нет, нет. Их разделяет пропасть. Ей понадобится полгода, чтобы понять, насколько он искушен. Он не позволит ей очертя голову броситься в омут.

К несчастью, она так и не стала его опасаться. Напротив, не относилась к нему больше как к дядюшке, а как к равному. Что было не меньшей ошибкой.

— Это произойдет не так.

Было мучительно больно объяснять ей то, о чем ему даже думать не следовало бы.

— О!

Эти ее «О!» неизменно требовали дальнейших пояснений.

— Желание ведет к физической близости, но в вашем случае это не будет поспешным тайным совокуплением где-то во дворе.

Он ожидал очередного «О!», но она спросила:

— Почему?

«Потому что я намерен сделать из тебя моего падшего ангела». Он поспешно отбросил эту мысль.

— Потому что… Потому что ты девственница. Невинность не выбрасывают, словно изношенный башмак. Она имеет собственную ценность, чувственную. Ее не следует пачкать, топтать. Она должна расцвести. Я это знаю. — Последняя фраза была не только утверждением, но и недавним открытием. — Чтобы невинность расцвела во всей красе, необходимы внимание и опытность. Страсть и желание. Преданность и постоянство.

Он говорил о вещах, в которых разбирался так же мало, как и она. К счастью, она задумалась и ничего не сказала.

На некоторое время воцарилось молчание.

Повернувшись, он заметил, что она собирается заговорить, и быстро отвел взгляд.

— Бога ради, не спрашивай почему.

И он еще быстрее погнал гнедых.

Только у Хиллгейт-Энда Демон привел свои мысли в порядок и вспомнил, о чем намеревался сообщить Флик во время прогулки. Переведя гнедых на шаг, он искоса посмотрел на нее. Несмотря на их отношения, он не забыл о синдикате и не сомневался в том, что Флик тоже помнит.

Он уже начал беспокоиться. За несколько недель слежки за Блетчли они так ничего и не узнали о синдикате. И он решил, что полагаться только на Блетчли не стоит. И стал обдумывать альтернативные варианты. Можно, конечно, обратиться за помощью к «Коллегии Кинстеров», но с этим он решил пока повременить. Вейн с женой в Кенте, Габриэль и Люцифер в Лондоне, но им надо присматривать за близнецами. Ричард, судя по последней информации, увлечен своей шотландской ведьмой, а Девил занят весенним севом. Но Девил находится поблизости, и при необходимости он сможет обратиться к нему. Однако скачками занимается сам Демон, и пока нет смысла. Прежде чем вызывать подкрепление, надо для начала определить противника.